Летчик, помешавший спасти Гитлера

Сегодня замечательному летчику, Герою Советского Союза, генералу Анатолию Артеменко - 99 лет.

Фото: Евгения ГУСЕВА

«Тыловая крыса»

В 1938-м из меня получился учитель, которого, в конце концов, сделали военным инструктором. В 41-м я хотел сражаться с врагом в небе, а мне сказали: из-за тебя одного ничего на фронте не изменится. Зато будет толк в тылу, потому что научишь летать сотни!

Выход я нашёл под Куйбышевым в мае 43-го. Туда прилетел после Сталинградской битвы полк, почти целиком составленный из инструкторов, с которыми я начинал. Как увидели ребята, что я всё ещё в сержантах хожу (а они уже лейтенанты), и давай стыдить: так ты, оказывается, «тыловая крыса»… Я на колени упал: «Да я каждый день на фронт прошусь. Не отпускают. Спасите, если можете!»

Они повели меня к своему командиру майору Красночубенко. «О чём разговор? Беру с удовольствием! - сказал Иван Красночубенко. – Неси документы!» Я к своему полковнику, а он: «Да ты что? Берлин ещё далеко. Кругом!»

Я решил бежать на своём самолёте, когда полк Красночубенко будет улетать на войну. Перед рассветом, когда должен был улетать полк, я на аэродром, а там ещё всё закрыто и часовым не спится. Я рванул на соседний аэродром, откуда улетал полк Красночубенко. Но никто без согласия моего полковника не берёт. .

Тогда я прокрался к одному из самолётов и залез в отсек, который сзади кабины лётчика. Там, где сидит воздушный стрелок. Залез и жду. Взлетели, летим. Чувствую, что ИЛ-2 пилота не так, как надо, слушается – всё-таки 90 кг в неположенном месте добавилось. Решил перебраться к стрелку. И через люк! От страха тот чуть из кабины не выпрыгнул.

Прилетаем на место, а шифровка на меня быстрей самолёта прилетела: арестовать и обратно! Я взмолился: «Не отправляйте!» Красночубенко говорит: «Ладно, что-нибудь придумаем. Попишут-попишут и успокоятся. Начинай воевать!»

Лётчик «с того света»

Стал воевать. Сперва командиром звена. Тут автоколонну в прах. Там эшелон под откос. Стратегический мост разрушили, … Перед Курской дугой командир о награде заговорил.

Но полковник мой не унимается – бомбит шифровками, пригрозил трибуналом моему новому начальству. И оно сдалось: «Придётся, Толя, возвращаться…»

И тогда я говорю: «А вы сообщите, что я погиб».

Шифровки прекратились. О случившемся стали забывать.

Но однажды меня увидел командир дивизии, которого атаковал телеграммами мой полковник, и которому доложили, что я погиб: «Ты что… с того света? Ну… я тебя воскрешу!» Объявляют общее построение полка. Команда: «Равнение направо! Сержант Артёменко, три шага вперёд!». Ну, думаю, отвоевался! Выходят из штаба, как полагается, все чины и комдив: «Читай приказы!» И начальник штаба начинает читать. Приказ первый: «За успешное выполнениеряда боевых заданий сержант Артёменко награждается Орденом Боевого Красного Знамени». Приказ второй: «Сержанту Артёменко присваивается звание лейтенант». И приказ третий: «Лейтенант Артёменко назначается зам.командира эскадрильи с присвоением ему гвардейского звания».

Представляете, что значило в моём положении услышать хотя бы один такой приказ, а тут – сразу три! Это было признание, что я не только имею право, но и должен воевать, как никогда.

Однажды подлетает моя эскадрилья к месту назначенной атаки, а там… ничего нет. Без нанесения же урона врагу, да ещё с неизрасходованным боекомплектом возвращаться не полагалось. Решили лететь дальше. Потом не могли понять, как мы туда залетели (войск и техники было там видимо-невидимо). Но никто из немцев внимания на нас не обратил, пока мы над ними кружить не начали, пытаясь распознать: точно ли это фрицы или наши как-то затесались?!

Перед атакой решил сам проверить, кто внизу? И пронёсся над головами. А они, как поняли, кто это, сразу кто куда… Успел увидеть, как один толстый фриц никак под легковой «Опель» залезть не мог. И когда ясно увидел, что это немцы, скомандовал своим: «Атака!» И они их с землёй сравняли.

Только вернулись, а меня уже особисты из СМЕРШа встречают. Ну, думаю, всё-таки что-то лишнее разбомбили. Ведут в штаб, сажают за стол: «Бери бумагу и пиши всё, как было!» Вижу всех моих лётчиков по углам развели и тоже писать заставили. Потом собрали объяснительные и ушли. Сидим ждём.

И тут входит командир дивизии и давай обнимать меня, а потом и всех моих ребят: «Какие же вы у меня молодцы! Разбомбили такие немецкие укрепления, из-за которых уже столько дней наступление срывалось. Только что звонил маршал Конев и просил каждому из вас от него лично пожать руку!»

Когда в конце войны Военсовет под председательством маршала подытожил мои боевые будни, было принято следующее ходатайство в Кремль: за нанесение противнику материально-технического ущерба, которое привело к снижению его боеготовности и срыву ряда операций, присвоить гвардии капитану, командиру эскадрильи 93-го гвардейского штурмового авиаполка лётчику Артёменко Анатолию Павловичу звание Героя Советского Союза.

Адольфа спасти не дали

В составе 1-го Украинского фронта дошёл я до Берлина. Точнее, я и мои крылатые товарищи брали Берлин с воздуха. На пути к разгрому врага было участие в форсировании Днепра и Висло-Одерская операция…

Не забыть мне сверхсрочный приказ уничтожить колонну немецких танков, которые, прорвав окружение, шли в центр Берлина, чтобы спасти Гитлера. Никто уже не успевал остановить эту колонну. Командование приняло решение уничтожить её с воздуха. И моя эскадрилья штурмовиков сделала это. И Гитлер навсегда остался в Берлине!

Особая отметина в памяти: потеря лучшего боевого друга, по-настоящему храброго человека – Вани Григорьева из Москвы, так и не успевшего получить звезду Героя Советского Союза. Он погиб при выполнении чрезвычайного задания под Прагой 10 мая, когда мир уже праздновал День Победы….