Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+2°
Boom metrics
Звезды23 октября 2018 22:05

Олег Лекманов: «Веничка Ерофеев расстался с любовью всей своей жизни из-за того, что выпил ее духи»

Биограф Венедикта Ерофеева рассказал о неизвестных фактах из жизни автора "Москвы-Петушков"
В книге приведены свидетельства и по сей день здравствующих друзей Венички

В книге приведены свидетельства и по сей день здравствующих друзей Венички

До сих пор в среде филологов считалось, что писать биографию Венички - гиблое дело. Автор поэмы «Москва-Петушки» наплодил о себе кучу мифов, легенд и разнообразной дезинформации. Эту кучу он заботливо пестовал и удобрял. Специалисты махнули рукой и решили: отделить «дезу» от реальности невозможно. Однако к юбилею автора «Москвы-Петушков» в «редакции Елены Шубиной» вышла первая «невозможная» биография писателя. Ее авторами стал коллектив филологов: Олег Лекманов, Михаил Свердлов и Илья Симановский. Авторы провели огромную работу, в том числе - «сделали» журналистов. В книге приведены свидетельства и по сей день здравствующих друзей Венички. С филологом и одним из авторов книги мы встретились накануне юбилея писателя.

Мы обидели только Лимонова…

- Олег, я ездила в музей Венички в Петушках, там посетителям говорят, что автор знаменитой поэмы не был таким алкашом, каким его принято считать. Пил очень и очень мало.

- Увы, это не так. Даже в нашей пьющей стране он выделялся. Из его знакомых сравниться с ним мог разве что прозаик Юрий Казаков. В книге мы и не пытаемся сделать из Ерофеева святого.

- И что, прям все-все по-честному писали?

- Мы придерживались правила: не обижать живых людей, понятно, что в связи с этим ограничением кое-что из рассказанного, прямо не использовали. Единственное исключение из живых - это Эдуард Лимонов, которого Ерофеев ненавидел, спустил однажды с лестницы, а уже будучи при смерти, после онкологической операции, говорил: не могу читать Лимонова, потому что мне нельзя блевать. Вот это мы оставили, потому что Лимонов, если захочет, может за себя прекрасно постоять.

Куча народу

- Я привыкла думать, что Ерофеев - такой классик-классик, и для меня было удивительно, что очень много народу из тех, кто знал Ерофеева - живы до сих пор.

- Честно говоря, для меня самого это было удивлением. Жива старшая сестра Ерофеева, жива любовь всей его жизни - Юлия Рунова, живы его одноклассники. Веничку действительно окружало множество людей. Он притягивал к себе и даже еще ничего не написав, держал себя, как будто он уже классик, гений… Жалею, что мы не смогли добраться до Леонида Куравлева, он тоже мог бы рассказать что-то интересное. Он из тех же мест, что и Веничка, учился в той же школе, хотя был старше, чем Ерофеев.

- Своей книжкой вы «сделали» многих журналистов, впервые собрав свидетельства людей, которых никто прежде не додумался спросить о Веничке. Чьи свидетельства были самыми неожиданными?

- Во-первых, нам удалось взглянуть на документы домашнего архива Ерофеева, который хранится у жены сына Венедикта Ерофеева, Галины Анатольевны (огромное спасибо ей за это). А еще удалось разыскать лечащего врача, Ирину Дмитренко. Ерофеев несколько раз лежал в Кащенко, но никому до нас не удавалось поговорить с его психиатром. А ведь она прекрасно запомнила Ерофеева и у нее даже есть записи, которые она вела со слов .

- Что она рассказала?

- Именно она настояла на том, чтобы Венедикта осмотрел онколог. Он жаловался на серьезные боли, но врачи списывали это на депрессию и лечили от депрессии. Интересны ее свидетельства о внешности Венедикта. Она охарактеризовала его как «помесь русского аристократа с алкашом советского производства», причем, отметила, что алкоголь его совершенно не деформировал, а это было совершенно нетипично.

До сих пор в среде филологов считалось, что писать биографию Венички - гиблое дело

До сих пор в среде филологов считалось, что писать биографию Венички - гиблое дело

Фото: GLOBAL LOOK PRESS

ЦИТАТА: «Он был гений, не больной, а такой особенный человек. Поработав в различных больницах, я видела алкашей и знала, что такое алкоголики. Они совершенно безнадежные люди, которые ни за что не отвечают. У которых нет слова. Они теряют свое я, свой стержень. А Веня — нет. Он был величественный. Вот что интересно. Я поняла, что это человек, который сам знает, как ему нужно жить. Ему. И сам может найти какую-то меру взаимодействия с алкоголем».

Ирина Дмитренко

- Чем работа над биографией Венички отличалась от работы над биографией Мандельштама, например?

- Я вот, например, впервые в жизни почувствовал себя журналистом. Мы встречались и разговаривали с очень разными людьми. Самой непривычной оказалась забота о том, какими словами сформулировать вопрос. Спросишь, к примеру, «Скажите, был ли Ерофеев харизматичным человеком?» И собеседник начинает это слово использовать. А ведь оно, может быть, чужое для него.

Мифы и легенды Венедикта Ерофеева

- Известно, что сам Ерофеев пестовал огромное количество мифов и легенд. Какой миф, на ваш взгляд, самый показательный?

- Это миф про якобы написанный им роман «Шостакович». Ерофеев говорил, что написал роман, но рукопись выпала из авоськи знойным летом 1972 года. Друзья просили его восстановить текст, но он отвечал, что это невозможно.

- Вы считаете, рукописи никакой не было?

- Когда я принимался за биографию, был уверен, что это неправда. К этому убеждению располагало и то, что вскоре после смерти Ерофеева появился некий текст, написанный одним его приятелем, но выдаваемый за ерофеевский. Мистификацию быстро распознали, и до сегодняшнего дня было принято считать, что Ерофеев «Шостаковича» не написал. Однако, когда мы с соавтрами закончили работу, то стали сомневаться. Возможно, действительно что-то было, может быть, в незаконченном виде, но было. И не исключено, что когда-нибудь черновики найдутся, ведь большой корпус дневников до сих пор не опубликован.

- Веничка говорил, что его бросила мама. Это правда?

Правда и эту тяжесть он пронес с собой всю жизнь. Есть трогательное воспоминание одной из хороших знакомых Ерофеева, Нины Черкес. В конце 80-х, когда Ерофев стал безумно популярен, к нему зачастили интервьюеры и пришли корреспонденты программы "Пятое колесо". И вдруг Ерофеев спрятался от них, да так, что пришлось посылать Черкес, чтобы отыскать. И он ей сказал: не хочу никаких интервью, меня ведь опять будут спрашивать, почему мама нас бросила.

- Почему она это сделала?

- Мы старались в книге никого не осуждать. Безусловно, и мать Ерофеева можно понять. Представьте, посадили отца, потом старшего брата. А потом - заболели страшно еще двое детей и их забрали в больницу. Бывает, что мелочь доводит до роковой ошибки. Видно, она отчаялась и уехала в Москву. Сестры Ерофеева говорили, что она не хотела лишать детей продовольственных карточек. Спустя какое-то время мать вернулась, но отец Ерофеева, например, уже не смог ей этого простить.

- А Веничка простил?

- Его спрашивали в интервью, принял ли он мать, он ответил очень коротко: да. Потом она и в деревню к нему приезжала, и с внуком своим возилась. Видно, она была яркой, неординарной женщиной.

Про выпивку

- Очень символично, что книгу вы написали «на троих». Вопрос про коктейли, состав которых описан в «Москве-Петушках»: «Сучий потрох», «Поцелуй тети Клавы», «Ханаанский бальзам». Пробовали ли вы их? Помешивали ли веткой жимолости «Слезу Комсомолки».

- Когда Ерофеева спрашивали, можно ли пользоваться рецептами этих коктейлей, он говорил: вы что, обалдели, не путайте литературу с реальной жизнью. Так что даже не пытайтесь это повторить. В поэме его все, начиная с количества выпитого главным героем - сильно преувеличено.

- То есть, все это просто так, от балды?

- Вы знаете, нет. Составы рецептов неслучайны, Ерофеев их правил, менял состав и количество граммов. Филолог Татьяна Красильникова всерьез изучила эти рецепты и показала, что в них Ерофеев зашифровал едва ли не все основные типы русской лирики ХХ века.

Про женщин

- Веничка ведь был по-своему счастливым. Его очень любили женщины и эта любовь не давала ему опуститься на дно..

- Я бы сказал так: бывает, что ситуации, впервые возникшие в детстве, потом с вариациями повторяются во взрослой жизни. Когда Венедикт был в детском доме, он по его позднейшим рассказам занял там позицию наблюдателя, а его старший брат Борис (это уже Борис рассказывал) - позицию защитника. Брат защищал Веню, если его били, например. Сходные ситуации повторялись и во взрослой жизни Ерофеева. Он возлежал на своем диване, простирался, как он говорил, а люди вокруг бегали, суетились, устраивали его жизнь...

- Создается впечатление, что он плохо влиял на своих женщин. Со всеми происходили несчастья. Первая жена, например, спилась. Вторая - сошла с ума и выбросилась из окна...

- Психиатры, с которыми мы говорили, не считают, что Ерофеев виноват в том, что Галина Носова-Ерофеева сошла с ума. В ней уже жила предрасположенность к психическому заболеванию. Но правда в том, что женщины его очень любили, многое позволяли и единственной женщиной, которая могла как-то противостоять Ерофееву, судя по всему, была любовь всей его жизни Юлия Рунова. Она жива до сих пор.

- Почему Венедикт и Рунова не поженились?

- Они всю жизнь то сближались, то расходились. Можно указать, по крайней мере, на две биографические точки, когда они могли связать судьбы. Один эпизод почти комический: однажды, когда все у них обстояло особенно благополучно, Ерофеев с приятелем в качестве опохмелки использовал духи Руновой, которые сам же ей и подарил. Рунова была в ярости, но не исключено, что Ерофеев сделал это специально. Он был человеком, разрушавшим все благополучное, что намечалось в его жизни. Второй эпизод был трагический - он собирался развестись с Галиной Ерофеевой, чтобы жениться на Руновой. Они с Юлией даже жили вместе, он подал в ЗАГС заявление о разводе со второй женой. Но тут Галина попала в психиатрическую клинику. И тогда Ерофеев решил, что было бы подлостью ее бросить.

О художественных вкусах

- У меня возникли сомнения в литературных вкусах Ерофеева. Он придумал игру, определяя, какое количество водки налил бы тому или иному писателю. Согласно его градации, Распутину он налил бы «грамм 150», Астафьев - ничего, Юлиану Семенову - воды из унитаза. Странно, например, что он налил бы целый стакан водки Белле Ахмадулиной...

- Я думаю, стакан водки он налил бы не только за ее поэзию. Он попал под обаяние личности Ахмадулиной, что было естественно – едва ли все ерофеевское поколение было в нее просто влюблено. Из поэтов он больше всего любил все-таки Марину Цветаеву.

А декларировал, что любил Игоря Северянина.

И в этом был весь Ерофеев. Над Северяниным принято издеваться, а он таким образом его защищал. Потому что он любил слабости и несовершенства.

- О современных и ныне действующих литераторах Веничка оставил характеристики?

- Да, есть забавная такая история. Однажды к Ерофееву пришли поэты и стали читать ему стихи. А он сидел и приговаривал: «Боже, но почему же все это так невыносимо плохо!» Что интересно, эту историю рассказал нам один из этих поэтов, Бахыт Кенжеев, потому что оценки Ерофеева почему-то не были обидными.

- Почему, кстати, глава про восьмидесятые годы в книге такая здоровая и гораздо больше всех остальных глав?

- А что поделать, Венедикт к тому времени уже стал легендой и очень много людей с ним встречалось. Нам было важно собрать их свидетельства.

- Сложилось впечатление, что многие из современных нам писателей специально ходили к нему, чтобы заручиться общением с живым классиком, а потом всем рассказывать.

- Это грустно, но это отчасти так. Вот человек прожил жизнь, яркую, но очень-очень тяжелую очень. Сейчас, в год его юбилея со всех сторон потекла патока мы все умиляемся и сюсюкаем. И примерно то же происходило в последние годы его жизни. О нем все вдруг вспомнили, все к нему повалили.

- А вы сами были знакомы с Веничкой?

- Я один раз видел его. Это было уже незадолго до смерти Ерофеева, в театре МГУ, где ставили его спектакль «Вальпургиева ночь». Он сидел в зале, а после спектаклю поднялся на сцену.

- Что вы думаете по поводу самой «Вальпургиевой ночи»?

- Одни говорят, что это прекрасная пьеса, лучше, чем даже поэма «Москва - Петушки». Я так не считаю, но сам тот факт, что Венедикт сумел собраться и написать пьесу, когда никто ничего от него не ждал - потрясает. Это, по-моему, самое удивительное.

- Как вы думаете, что Ерофеев сказал бы про написанную биографию?

- Уверен, он бы сказал: фу, какие дураки, там все не так, а потом отложил бы нашу книгу в сторону.

И немедленно выпил бы.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Москва-Москва Венедикта Ерофеева

Биограф Ерофеева оказывает самые "Веничкины" места столицы

Автор биографии Венедикта Ерофеева Олег Лекманов стоит на Красной площади, прислонившись к колонне. У него рюкзак на спине, две веревочные фенечки на руке. Люди здороваются с Лекмановым. Некоторые путают его со Шнуром. Но некоторые не путают. Это тот самый Лекманов, самый популярный филолог столицы. Преподаватель московской вышки, автор биографии Мандельштама и еще - популярный блогер. Это ему принадлежит шутка: "Если Зураб Церетели изваял Марину Цветаеву с цветком в руке, я очень надеюсь, что он не примется за памятник Константину Вагинову". (подробности)

В поэме «Москва-Петушки» Венедикт Ерофеев предсказал свою смерть

Жизнь Ерофеева выглядит печальной: нищее детство на Кольском полуострове, арестованный отец, детдом (после того, как его с братьями и сестрами оставила мать), потом - бедность, склонность к алкоголю и смерть в 50 с небольшим лет. И написано им было, в сущности, совсем немного. Но среди этого немногого - одна из лучших русских книг ХХ века, поэма «Москва-Петушки», которой зачитывались и зачитываются поколения людей.

О том, каким был этот человек, рассказывают Олег Лекманов, Михаил Свердлов и Илья Симановский в книге «Венедикт Ерофеев: посторонний», вышедшей в издательстве АСТ (Редакция Елены Шубиной) в канун юбилея писателя. (подробности)