Неизвестная война: штурм Глогау под убийственным огнем

Советские бойцы ведут бой на улицах Глогау.

Фото: архив Минобороны РФ.

Крепкий орешек

С осени 1944 года Глогау (сегодня польский Глогув) в Нижней Силезии наряду с Кёнигсбергом, Бреслау, Позеном, Данцигом и рядом других населенных пунктов входил в число крепостей, призванных укрепить Восточный фронт в преддверии неизбежного наступления Красной армии.

Городские укрепления модернизировали, насколько это было только возможно. Внешний защитный пояс состоял из полевых позиций, оборудованных мощной системой противотанковых заграждений. Внутренний представлял собой разветвленную сеть инженерных сооружений с множеством опорных пунктов – таких как казармы Людендорфа и Гинденбурга, замок на острове, старинная городская цитадель, стадион… Даже железнодорожное депо со станционными постройками приспособили к долговременной обороне. Каждую из улиц в центре пересекала двухметровой высоты баррикада из кирпича с противотанковым рвом перед ней. Пожалуй, единственным недостатком можно было считать отсутствие крепостной и тяжелой противотанковой артиллерии. Но ее надеялись заменить ручными противотанковыми гранатометами, более известными как «фаустпатроны».

Глогау оборонял гарнизон, насчитывавший, по разным оценкам, от 6 тысяч до 9 тысяч человек. В распоряжении коменданта крепости полковника Йонаса Эйленбурга находились инженерный и запасной батальоны, крепостной батальон, батальон ландвера, крепостная артиллерийская дивизия и различные части снабжения, плюс пять батальонов фольксштурма – всего гарнизон, по разным оценкам, насчитывал от 6 тысяч до 9 тысяч человек.

Сражение за лазарет

Для овладения Глогау командование 1-го Украинского фронта выделило 329-ю стрелковую дивизию полковника Федора Абашева с рядом приданных частей - в общей сложности около 9 тысяч солдат и офицеров. Требовалось взять город как можно быстрее, чтобы высвободить войска для Берлинской наступательной операции. Поэтому штурм начали уже 11 февраля - с массированных артиллерийских ударов и воздушных налетов. В журнале боевых действий 180-го стрелкового полка, наступавшего с юго-западного направления и уже на следующий день ввязавшегося в жаркий бой, появилась запись: «Противник вел убийственный ружейно-пулеметный огонь из здания лазарета и траншей впереди него».

К тому же, полк был вынужден сдерживать постоянно контратакующих немцев. Перегруппировавшись за ночь, наши возобновили наступление, и к исходу дня вышли к узлу дорог южнее городского парка и к окраине стадиона. Казалось бы, обстановка складывалась благоприятная, но с рассветом 16 февраля противник предпринял ряд яростных атак, вынудив полк отойти на прежние позиции. Пришлось начинать все сначала.

Наконец, лазарет удалось взять, а немецкие контратаки были отражены с большим уроном для противника. С утра 18 февраля были отбиты еще пять атак.

Сосредоточив под покровом ночной темноты в прилегающих зданиях значительные силы, немцы утром вновь атаковали главный корпус лазарета. Как выяснилось уже потом, они очень рассчитывали на затаившуюся в помещении прачечной группу в 30 бойцов с 2 станковыми и 3 ручными пулеметами. Но ее удалось вовремя обнаружить и принудить к сдаче. В итоге немецкое наступление провалилось.

В следующие дни противники продолжили выяснять отношения. Немцы применили коварную тактику: подпускали вплотную и даже позволяли проникнуть в свой ближний тыл нашим штурмовым группам, которые затем уничтожались перекрестным огнем из «весьма искусно замаскированных точек». К тому же, «фрицы» принялись широко применять фаустпатроны. В итоге, понеся большие потери, 180-й полк нисколько не продвинулся вперед.

Три попытки

С утра 22 февраля немцы обстреляли наши позиции артиллерией, а затем трижды атаковали. И следующие четверо суток прошли в точно таком же режиме. В полдень 25 февраля 180-й полк предпринял попытку наступления, но безуспешно. Убыль в людях уже начала сильно ощущаться, поэтому прибывшее пополнение в 233 человека пришлось очень кстати.

Поняв, что в одиночку Абашеву Глогау не взять, советское командование подключило к делу 389-ю стрелковую дивизию с приданными ей частями поддержки, доведя общее количество штурмующих до 17 тысяч человек. С утра 1 марта авиация два часа кряду гвоздила немецкие позиции, а в полдень снова двинулась вперед пехота. Она смогла пробиться к озеру, но тут попала под сильный обстрел с противоположенного берега Одера и из дзотов, расположенных в промежутках между рекой и железной дорогой. Действия нашей артиллерии всех видов ограничивал недостаток боеприпасов. В результате наступление обернулось большим потерям и закончилось ничем.

Очередной штурм начали утром 13 марта после часовой артподготовки, дополненной массированным налетом «илов». Однако ввиду близости нашего переднего края (местами противников разделял всего десяток метров) штурмовики не смогли подавить все огневые точки немцев, и атака захлебнулась. Почти неделю после этого по городу работала бомбардировочная и штурмовая авиация, а 19 марта 180-й полк начал продвижение вдоль реки и железной дороги к вокзалу. Несмотря на поддержку трех самоходных орудий, и эта попытка оказалась неудачной.

«Теперь каждый сам за себя»

Только 24 марта, наконец, удалось занять депо - и тут же пришлось отбивать контратаку. Действия полка поддерживали две САУ и три танка, из которых фаустники сожгли, соответственно, одну и два. На следующий день последовали еще две наши неудачные атаки. Удрученные пехотинцы вдобавок стали свидетелями того, как неожиданно появившаяся в небе пара «мессеров» сбила над позициями полка Ил-2. Бортстрелок падающий самолет так и не покинул – скорее всего, был убит, а вот летчик успел выпрыгнуть с парашютом, но тот, увы, не раскрылся…

Несмотря на все эти неудачи, в боях за Глогау уже намечался перелом. Исключительно ожесточенный характер носил бой за казармы Людендорфа, пять корпусов которых удалось взять, а шестой взорвать вместе с отказавшимися сдаваться немцами. Окончательно все решилось, когда 1277-й стрелковый полк 389-й дивизии к исходу дня 31 марта овладел зданием суда. После падения еще ряда опорных пунктов в центре города, вражеский гарнизон оказался разрезанными надвое.

Комендант Йонас Эйленбург передал в эфир последний приказ: «Крепость свободна, каждый действует по своему усмотрению». После этого полковник, а вместе с ним примерно 700 солдат и офицеров, попытались пробиться из окружения, но были практически полностью уничтожены или пленены. Самому Эйленбургу удалось вырваться, но уже 8 апреля он погиб в городе Бунцлау (теперь Болеславец в Польше).

В ночь на 1 апреля немцы выслали парламентеров, и наступившим днем боевые действия завершились.

Глогау лежал в руинах – было разрушено 90 процентов зданий и сооружений.

Общие немецкие потери в боях за город-крепость оцениваются в 2 500 - 3 000 военнослужащих и гражданских жителей, наши - около 3 500, причем самый большой урон понесли части 329-й стрелковой дивизии, недосчитавшейся 1 158 человек убитыми и 4 102 ранеными. За окружение и ликвидацию гарнизона противника она была награждена орденом Кутузова 2-й степени.