«После приговора Белой и Сушкевич может начаться уход врачей из специальностей высокого риска»

Дело врачей прогремело на всю страну после смерти ребенка в роддоме №4 в ноябре 2018 года.

Фото: Александр Подгорчук

Московский областной суд 6 сентября огласил приговор калининградским врачам Елене Белой и Элине Сушкевич, на основе обвинительного вердикта коллегии присяжных признав медиков виновными в убийстве новорожденного. Суд назначил обеим медикам по 9 лет колонии.

«Комсомолка» пообщалась с заведующей кафедрой неонатологии Российского национального исследовательского медицинского университета имени Пирогова доктором медицинских наук Мариной Дегтяревой. В «деле врачей» она фигурирует как специалист. В ходе разбирательства ее доводы выслушали, но перед присяжными профессор по решению судьи не выступала.

Марина Дегтярева были приглашена в суд как специалист, но перед присяжными не выступала.

Фото: Личный архив

Несбывшаяся надежда

- Как вы прокомментируете решение коллегии присяжных, признавшей врачей не заслуживающими снисхождения?

- Лично для меня обвинительный вердикт стал неожиданным. Была огромная надежда, что присяжные взвешенно и критически проанализируют доводы обеих сторон и сделают правильный вывод.

- Есть мнение, что судебный процесс проходил «с обвинительным уклоном».

- Я присутствовала не на всех заседаниях в Мособлсуде. Но поскольку слушания были открытыми, была возможность делать аудиозаписи, и я знакома с ними. Согласна, что суд с самого начала носил обвинительный характер. Складывалось впечатление, что судья отклонил практически все ходатайства защиты о допросах перед присяжными заседателями специалистов – неонатологов и токсиколога, экспертов, проводивших судебно-медицинскую экспертизу на различных этапах следствия, ключевого свидетеля обвинения – детской медсестры, дежурившей в ту ночь вместе с неонатологом, непосредственно выполнявшей назначения врача и свидетельствовавшей на предварительном следствии о кровотечении из пупка у ребенка.

Для меня как профессионала в медицинской сфере, имеющей доступ к представленным в суде материалам, нет сомнений, что адвокаты подсудимых доказали: в ходе следствия был установлен только факт подделки документов, но не применительно к Сушкевич (причин желать смерти ребенку у нее не было), а в угоду врачам роддома № 4. На мой взгляд, так пытались скрыть дефекты оказания медпомощи недоношенному новорожденному, имевшие место до приезда Сушкевич, чтобы избежать создания врачебной комиссии для разбора в минздраве действий и бездействия дежурной бригады роддома. Адвокаты подсудимых утверждали, что выводы комплексной комиссионной судебно-медицинской экспертизы ошибочны и ненаучны. Вина подсудимых, с моей точки зрения, не была доказана. У меня не могло не вызвать сомнение и заявление прокурора об отсутствии заинтересованности судмедэкспертов. Ряд из них имеют очевидную должностную подчиненность и зависимость от тех, кто прямо заинтересован в формальных статистических показателях перинатальной смертности.

Об экспертизах и доказательствах

- Сейчас очень многие - правда, не публично - говорят, что необходим пересмотр этого дела с самого этапа предварительного следствия.

- Я согласна, что необходим фундаментальный пересмотр всех доказательств в этом деле. Акцентировала бы особое внимание на порядке организации и проведения выемки флаконов с тканями печени, почки и стенки желудка ребенка из морозильной камеры бюро судмедэкспертизы в Калининграде и транспортировке этих биоматериалов в московскую судебно-химическую лабораторию в течение 72 часов, хотя самолет из Калининграда до столицы долетает всего за два часа. Какая необходимость была забирать флаконы с биоматериалами за трое суток до химической экспертизы? Почему нельзя было произвести выемку кусочков органов младенца рано утром в тот же день или накануне? Адвокат Елены Белой обратил внимание на фотографии баночек с фрагментами тканей в момент доставки в Москву – с емкостей были сорваны печати. Судья же объявил эти мысли незаконным воздействием на присяжных заседателей и призвал не обращаться к вопросу о недопустимости материалов и доказательств. А с кем тогда можно обсуждать этот важнейший вопрос, лежащий в основе версии обвинения?

На мой взгляд, не уделили должного внимания изучению вопроса, на какой минуте жизни дежурный врач-неонатолог Екатерина Кисель впервые увидела младенца и реально начала оказывать ему помощь. Если роды произошли в 2 часа ночи, то оказание помощи ребенку началось спустя 2,5 часа после его рождения? Если так, мне становятся понятными результаты анализов газов крови, согласно которым в 5 часов утра ребенок был в агональном состоянии. Эти результаты напечатаны на бланке специальным прибором, они имеются в деле; при этом их отказывается признавать официальная судмедэкспертиза! В деле отсутствуют протоколы ультразвукового исследования плода и запись его сердцебиений при поступлении матери в роддом в 23.55. Прокурор объяснил присяжным заседателям причину запоздавшего на 3,5 часа телефонного звонка неонатолога в региональный перинатальный центр тем, что «она занималась этим ребенком, стабилизировала его состояние, выполняла свой долг». На мой взгляд, это полное извращение самой сути медпомощи, непонимание того, что правильных и своевременных действий лечащего врача никто не отменял и что лечащий врач и реанимационная бригада всегда работают совместно, помогая друг другу. У неонатологов всего мира есть принцип: «Сначала позови коллег и более квалифицированных специалистов на помощь и только после этого, пока они бегут или едут, незамедлительно начинай оказывать медицинскую помощь». Юридическую ответственность за пациента несет его лечащий врач, а не консультант!

Солидарна с адвокатом Элины Сушкевич, который заявил, что считает совершенно недоказанными приписываемые подсудимым факты сговора, внутривенного введения магнезии ребенку, наступления смерти вследствие смертельной дозы магния. А факт стабильности состояния ребенка и готовности его к транспортировке в суде, по словам защитника, не исследовали вообще.

И еще. Видеозапись следственных действий с регистрацией новых показаний Косаревой (главный свидетель в деле врачей) показывает, что она была согласна с тем, что ребенка записали мертворожденным. А при демонстрации «действий» Сушкевич, свидетелем которых якобы стала Косарева, она не учла, что Сушкевич – левша, и показала, как действовала бы она, Косарева, будучи правшой. А воображаемую упаковку с ампулами магнезии вынимала из шкафчика, на полках которого и вовсе не было медикаментов, а в открытых контейнерах были сложены шприцы. Осталось неясным, как там оказалась магнезия.

Вместо послесловия

- Марина Васильевна, какие последствия могут быть у этого резонансного дела?

- Самым печальным результатом мне представляется субъективное понимание принципа презумпции невиновности со всеми вытекающими из этого последствиями. Одно из них – подрыв веры честных врачей в торжество закона и справедливость. Не могу исключить, что после оглашения приговора начнется уход врачей из специальностей высокого риска, в частности из неонатологии, анестезиологии и реанимации, да и из медицины вообще.