Неизвестная война. Штурм форта № 3: Кто не сдался, тех добили в казематах

Советский караул у форта «Король Фридрих III». Апрель 1945 года.

Фото: архив Минобороны РФ.

Впервые овладеть кёнигсбергским фортом № 3 «Король Фридрих III» (в некоторых документах - «Кведнау») Красная армия попыталась еще 28 января 1945 года, когда наши танки атаковали нынешнюю Северную гору, стремясь прорваться на станцию Ротенштайн (современное Кутузово). Однако немцы выставили на прямую наводку свои знаменитые «ахт-комма-ахт» - 88-мм зенитные орудия и смогли отбить приступ, заставив наши части отправиться по окружной дороге в направлении поселка Метгетен (теперь – микрорайон имени Александра Космодемьянского). Благодарить за это фрицам следовало, кроме своих зенитчиков, солдат 367-й пехотной дивизии, сидевших в окопах перед фортом, в котором тогда находился лишь слабый гарнизон из выздоравливающих численностью около 200 человек.

НП в усадьбе

Наступившей весной Кёнигсберг был взят в кольцо, началась подготовка к штурму города. Участок фронта перед 3-м фортом сначала занимали подразделения 124-й стрелковой дивизии, но в ночь на 14 марта их сменил 557-й стрелковый полк 153-й стрелковой дивизии.

Командир полка Федор Федотов.

Фото: сайт «Память народа».

«Отсюда хорошо просматривалась долговременная оборона врага: бесконечные проволочные заборы в несколько рядов кольев, паутина траншей полного профиля с разветвленными ходами сообщений, бугры дотов и дзотов, покрытия железобетонных бункеров, мощные, приземистые форты, вынесенные за черту города, - вспоминал позже командир полка Федор Федотов. - За фортами виднелся Кёнигсберг: крыши зданий, башни кирх, купола костелов, трубы заводов и фабрик... Командир 124-й дивизии сказал мне, что перед нами держат оборону второй батальон 947-го пехотного полка вермахта и так называемый фузилерный батальон».

Свой наблюдательный пункт подполковник Федотов расположил в усадьбе Нессельбек (теперь это поселок Орловка).

«Липовые аллеи обширного парка, двухэтажный каменный барский дом, бараки рабочих, службы, скотный двор, - описывал это место Федор Степанович. - Впервые за долгие месяцы непрерывных боев полк получил многодневную передышку, и люди могли выспаться, вымыться, по-настоящему отдохнуть. Изменилась, балуя нас, и погода. Улеглись метели, морозы сменились оттепелями, пригревало солнце. Освобождались от снега и наледей шоссейные дороги, темнел, курился мокрый асфальт. В парке весело пошумливали мокрыми ветвями липы. Кричали грачи, обживая старые гнезда, ночами ухали совы».

Военные хитрости

Но все это было в тылу, хотя и в ближнем. А вот на переднем крае противников разделяло не больше 100 метров. Возможно, с учетом этого обстоятельства в полк вскоре прикомандировали команду из 12 девушек-снайперов. Каждую ночь они посменно отправлялись на передовую, маскировались и весь следующий день терпеливо выцеливали немецких солдат (а лучше, конечно, офицеров). Стреляли, кстати, метко: подполковник Федотов упоминает, например, о «молчаливой застенчивой» Полине Огуренковой, которая лично уничтожила 17 гитлеровцев.

Комполка, у которого на родине оставалась 16-летняя дочь, проявлял о своих новых бойцах повышенную заботу, приказав поставить им кровати из барского дома и выдать лучшее постельное белье. Девушки считали себя настоящими солдатами, поэтому старались держаться независимо, отвергая любые попытки их опекать. Тем не менее командирам батальонов и рот было приказано незаметно, но тщательно подстраховывать снайперов во время их «работы».

Между тем весна, которую так поэтично обрисовал подполковник, доставляла изрядные хлопоты: когда снег сошел, земля раскисла, и траншеи на «передке» стало подтапливать. Воду приходилось постоянно вычерпывать котелками и касками. Потом одному из ротных посчастливилось разыскать среди обширного хозяйственного инвентаря усадьбы бензиновую помпу и шланги. Наладили механическую откачку, и бойцы вздохнули свободнее. Из озорства откачанную воду периодически спускали в сторону располагавшихся немного ниже по склону вражеских траншей. Возмущенные тем, что «русские опять воюют нечестно», немцы ругались так громко, что было слышно на наших позициях, и в отместку открывали огонь из пулеметов.

- Фрицы, сдавайтесь! – кричали надежно укрывшиеся на дне осушенных окопов красноармейцы. – Тогда и мокнуть не придется!

В поисках «языка»

Впрочем, помимо этих мужских забав львиную долю времени уделяли боевой учебе. За усадьбой оборудовали полигон, на котором стрелковые роты поочередно тренировались атаковать узел сопротивления противника. Кроме того, были сформированы две штурмовые группы: в каждую входили стрелковая рота, отделение саперов, несколько химиков и два артиллерийских орудия. Все штурмовики вооружались автоматами и ручными пулеметами, помимо этого в их арсенале имелись ножницы для разрезания колючей проволоки, штурмовые лесенки, настилы, лопаты.

Еще 17 марта все командиры полков дивизии получили схемы обороны Кёнигсберга, составленные на основании агентурных данных, аэрофотосъемки и визуальных наблюдений. Активно действовали поисковые группы разведчиков. Впрочем, и противник в этом отношении не отставал. Так, 19 марта в свое излюбленное для нападения время – 4 часа утра располагавшуюся у шоссе роту полка неожиданно атаковало около 60 гитлеровцев. Одновременно с этим в передовую траншею одного из батальонов ворвалась другая группа вражеских бойцов.

Комполка немедленно принял меры, приказав разведвзводу и двум взводам автоматчиков выдвинуться в тыл атакующим. В результате короткого боя удалось уничтожить 17 и взять в плен 28 немцев.

«Пленных привели в усадьбу, - рассказывает Федотов. - Выглядели они скорее довольными, чем удрученными, и на вопросы отвечали охотно. Сообщили, что прикрывали группу захвата «языка», что их командование интересует только один вопрос: когда русские перейдут в наступление».

Бой не в Крыму, но все в дыму

Все вопросы оказались сняты 6 апреля, когда начался общий штурм Кёнигсберга. На день позже вступила в бой 153-я стрелковая дивизия. Еще через сутки в атаку поднялся и ее 557-й полк. Ему довольно быстро удалось опрокинуть части прикрытия 3-го форта («Немцы сдаются пачками!» - сообщали из боевых порядков) и вплотную приблизиться к стенам мощного укрепления. За ночь саперы проделали несколько проходов в окружавших «Король Фридрих III» минных полях, и ранним утром 9 апреля форт накрыли залпом гвардейских минометов, после чего огонь прямой наводкой открыли самоходные орудия. В арку главного входа угодил один снаряд, почти тут же – другой, ворота качнулись и рухнули. В образовавшийся проем под прикрытием дымзавесы ворвалась штурмовая группа, другая проникла в ров, а оттуда – в центральную потерну.

Позже выяснилось, что мощная полуторачасовая артподготовка настолько деморализовала гарнизон форта, что многие солдаты, бросив орудия и пулеметы, устремились на нижние этажи в поисках укрытия. Некоторые сошли с ума, не выдержав адского грохота (хотя сам форт получил минимальные повреждения). Остальных наши бойцы добивали в подземных казематах. Говорят, самыми стойкими оказались десятка два эсэсовцев, заставлявшие армейцев драться до конца, но в итоге их перестреляли свои же - те, кто решил спасти свои жизни с помощью капитуляции.

К 9 часам утра все было кончено. Остатки гарнизона форта № 3 во главе с комендантом – полковником вермахта вышли на поверхность с поднятыми руками и под белым флагом.