Премия Рунета-2020
Калининград
+10°
Boom metrics
Общество19 августа 2021 22:00

18 воспоминаний первых переселенцев, от которых до сих пор мороз по коже

«Комсомолка» завершает полюбившуюся читателям рубрику подборкой самых запоминающихся фрагментов из рассказов наших героев и героинь
Клавдия Лукьяненко в Подлипово со своим мужем в 1958 году.

Клавдия Лукьяненко в Подлипово со своим мужем в 1958 году.

Фото: из архива героя публикации

На долю тех, кому предстояло пустить корни в той части бывшей Восточной Пруссии, которая стала Калининградской областью, выпало множество испытаний. В начале июля прошлого года на страницах «КП» был опубликован первый рассказ человека, оставившего родную землю ради переезда в самый западный регион страны. Сегодня на нашем сайте собрано уже 50 таких историй. В конце 1940-х люди, с которыми мы пообщались, были еще детьми. Но именно детские воспоминания часто оказываются самыми яркими и запоминающимися. Завершая рубрику «Истории первых переселенцев», мы решили еще раз опубликовать наиболее цепляющие фрагменты из рассказов наших героев и героинь.

О голоде

Лина Жигалина (родилась на станции Мена Черниговской области, проживает в Калининграде):

- Мама вместе с двумя немками-сестрами, Фридой и Хильдой, отмыла какую-то комнату, поставила машинку «Зингер», и они начали там втроем шить. Из одеяла могли куртку сделать или еще чего. С утра немки готовили завтрак: терли картофелину и заваривали кипятком, получался суп. А маме кусочка хлеба хватало, работала она с утра до вечера. Потом немки готовили «кофе»: обжигали желуди и каштаны, дробили их, мололи на маленьких ручных мельницах и варили. Называли они это «эрзац». Пить такой «кофе» было невозможно – горечь жуткая! Но мама не отказывалась, пила, когда угощали. Наша соседка из мансарды точно такой же напиток варила и давала нам в маленьких чашечках, когда мы ей крапивные драники приносили.

Дмитрий Титов (родился в селе Веснины Ульяновского района Калужской области, проживает в Багратионовске):

- Это уже потом, года с 1947-го, переселенцы начали умно поступать и везли с собой скотину. А нам приходилось выживать. Стыдно говорить, ели жмых, который давали колхозной скотине. Мать устроилась дояркой, и когда мы с братом ходили на ферму, чтобы помочь ей коров напоить или сена в кормушки положить, то старались незаметно засунуть в карман кусочек этого жмыха. Иногда мать нацеживала небольшую фляжку молока и давала нам попить. На самом деле все это видели, но никто никуда не сообщал, потому что все точно так же жили. Комбикорм мы тоже ели: мать его просеивала и лепешки пекла.

Ирина Свириденко (родилась в деревне Глушиха Шарьинского района Костромской области, проживает в поселке Домново Правдинского района):

- У меня одна картина до сих пор перед глазами. Немец-мальчонка у стенки сидит, как будто бы уже на последнем издыхании, лягушку в руках держит, сдирает с нее шкуру и ест эту лягушку. Прямо сырую! С моим братом нянчился такой же мальчишка, которого звали Вальтер. Он постоянно водил брата за руку. Мы-то от него убегали, потому что с маленькими играть было неинтересно, они же плачут все время. А немчонок терпел только из-за того, что они вместе ели. У соседки нашей точно такая же была история – с ее детьми тоже немец сидел, по имени Фриц.

Воспитанники школы №5 с пионервожатой Нинель Соловьевой в Южном парке, 1950 год.

Воспитанники школы №5 с пионервожатой Нинель Соловьевой в Южном парке, 1950 год.

Фото: из архива героя публикации

Эльвира Мачехина (родилась в Ленинграде, проживает в Советске):

- Только сейчас как-то понимаешь, что людей в регион привезли, а про продукты как будто забыли. Магазинов тоже первое время не было. Зато мама научилась печь хлеб в капустных листьях. Он, правда, был клеклый, непропеченный, но мы, вечно голодные, ели и его. Из продуктов была еще перловка, чеснок и в лучшем случае картофелина какая-нибудь. Голодать мы стали практически сразу после переезда и даже сильнее, чем во время войны. Но мы не сетовали никогда, а радовались жизни. Была у нас какая-то привычка, что ли. Всегда думали, что бывает и хуже, а пока еще хорошо.

Валентина Трифонова (родилась в Городецком районе Горьковской области, проживает в поселке Мельниково Зеленоградского района):

- Мама, когда только увидела маленькую немецкую печку, заплакала: «Что я буду с ней делать? Как готовить?» Она с собой ухваты и чугунки привезла и никак не могла их к печке приспособить. Отец был печником хорошим, пока время было теплое, дня за три сломал все немецкие печки и сложил русскую. Мама что-то варить стала, хлеб свой пекла. Но в первую зиму было и холодно, и голодно. Тогда же пошло очень большое воровство. Всех наших кур, которых мы с собой привезли, однажды ночью утащили, только головы оторванные побросали. Мы за корову очень боялись, поэтому на ночь заводили ее в коридор и запирались наглухо.

Альбина Кожемякина (родилась в селе Вельможка Гавриловского района Тамбовской области, проживает в Мамоново):

- Крысы в хлеву все перегрызли, и наша корова есть сено после них отказывалась. Зимой мама выгоняла ее на улицу, и там корова начинала щипать сухую траву. Когда мы лазали по фермам в поисках еды, видели там много погибшего скота. Коровы лежали с цепями на шеях, как живые. Но только ближе подойдешь – там одна шкура и скелет, а внутри пустота. Постучишь – гремит. Крысы все внутренности сожрали. Крыс была тьма, даже на улице всю траву погрызли.

Жительница Большаково Валентина Давыдова на восстановительных работах.

Жительница Большаково Валентина Давыдова на восстановительных работах.

Фото: из архива героя публикации

Зинаида Абакумова (родилась в деревне Мордвиново Муромского района Владимирской области, проживает в Гвардейске):

- Мама все ругала: «Зачем ты в школу ходишь?» Догонит, отлупит. Зато бабушка меня защищала и говорила маме: «Ты лучше не бей ее, а просто есть не давай». Когда переехали, мне было 14 лет, я шестой класс еще не окончила. Папа объяснил, что всех детей семья не потянет: «Ты старшая, иди работай, помогай нам, а ребята пусть учатся». И меня сразу определили собирать молоко у населения (у кого коровы были, того обкладывали таким налогом). Это молоко надо было возить на лошади за 25 километров на сепараторную станцию.

О жилье

Светлана Мышева (родилась в поселке Гороховецкие лагеря Горьковской области, проживает в Калининграде):

- Папа пару раз жаловался на то, что мы живем в тесноте. У нас ведь была маленькая однокомнатная квартирка, с малюсенькой кухней и крохотным коридорчиком. И вот однажды папин начальник сказал: «Вон сколько особняков, выгони какого-нибудь немца и занимай любой!» Но папа ответил: «Я что, фашист, что ли? Как это я могу людей на улицу выгонять?» Он же фанатичным коммунистом был, вроде героев «Поднятой целины», считал, что члены партии должны быть безупречными.

Калининградец на развалинах Кафедрального собора.

Калининградец на развалинах Кафедрального собора.

Фото: из архива героя публикации

Надежда Шеина (родилась в деревне Салтак Казанского района Марийской АССР, проживает в поселке Кострово Зеленоградского района):

- Как только вода пойдет с залива, половину дома заливало. Однажды, когда снег уже таял, с потолка кровь по стенам, по обоям потекла. На чердак забрались - а там ноги человеческие валяются и внутренности какие-то. Семен, старший брат, с чердака сапоги домой принес. Входит в комнату и кричит: «Мама, смотри, какие сапоги хорошие». А в сапогах ноги чьи-то. Туловища не было.

Нина Ликсунова (родилась в деревне Голышино Горецкого района Могилевской области, до недавнего времени проживала в Правдинске):

- В первую ночь мы в доме были одни, без отца, потому что он пешком корову гнал и за день дойти не успел. А ночью пришла косуля – оказывается, мы ее место заняли. Она встала на пороге и маму разбудила. Та спросонья не поняла, в чем дело, и закричала: «Немец с автоматом пришел! Дети, вставайте и кланяйтесь, иначе расстреляют!» А косуля спокойно прошла по всему дому (кому-то даже на ногу наступила) и ушла восвояси.

О трофеях

Григорий Мельниченок (родился в деревне Тажиловичи Бобруйского района Могилевской области, проживает в поселке Железнодорожном Озерского района):

- У нас тут кирпичный завод солдаты охраняли, такое трехэтажное здание, полностью забитое вещами: зеркала там были, швейные машинки, велосипеды, пианино. Кое-что из этого нам солдаты приносили. Но мы больше поломали. Я помню, с пацанами забирались в склады и шарахали по этим «пианинам»: шум-гам стоял страшный! Охрана за нами не успевала. Еще такой же склад был на пивзаводе, но там в основном велосипеды стояли.

Злата Лекарева (родилась в Костроме, проживает в Советске):

- За водой мы на Неман ходили с немецкими коромыслами, с цепями такие. Водопровод, по-моему, только в 1947 году заработал. Помню, что у почты на улице Победы колонка стояла, напротив еще хлебный магазин был, и, как она заработала, мы туда за водой ходить начали. Правда, зимы были холодными, и водопровод постоянно перемерзал. И топиться в эти холода было нечем. Сначала я по всем подвалам пролезла – искала торфяные брикеты. А потом все деревянные перила спилила в лютеранской церкви – ну, не было дров!

О немцах

Валентина Дидух (родилась в Волчковском районе Тамбовской области, сегодня проживает в поселке Владимирово Багратионовского района):

- Первое время мы в поселке с немцами жили вместе. Их не обижал никто – с этим строго было. Доярками многие немки работали, в поле тоже. Еще у нас управляющий был по полеводству. И в его семье жила немка, которую звали Аня. Ее родители погибли, не помню уже, при каких обстоятельствах. Но в июле 1948 года немцев стали отправлять в Германию, и Аню тоже отправляли. Она так плакала, очень не хотела уезжать. Мы все просили, но не разрешили – закон есть закон.

Дети играют во дворе на улице Комсомольской в Калининграде.

Дети играют во дворе на улице Комсомольской в Калининграде.

Фото: из архива героя публикации

Серафима Гринева (родилась в Курской области, проживает в Краснолесье):

- Братья мои старшие болели много, и мама их к немецким врачам водила, потому что других не было. Но врачи маме сказали, что для ребят тут климат не подходит и что нам нужно уезжать. Где-то через неделю после этого один брат умер. Потом умер и второй. Они оба воевали в этих краях, старшему 25 лет было. Остались только я и сестра моя, которая успела замуж выйти за мужика, также приехавшего по вербовке.

Анастасия Орехова (родилась в деревне Слобода Хвастовичского района Орловской области, проживает в Калининграде):

- Не помню, чтобы наши пацаны хоть раз с немцами дрались. Они хорошо общались с сиротой по имени Бруно, лет 13 или 14 ему было. Когда стало ясно, что и его выселят, парни начали подговаривать его остаться. Один из них целый план разработал. «Давай, - говорит, - мы тебе в лесу шалаш построим или землянку выроем и еду тебе носить будем. А когда всех вывезут, ты выйдешь и скажешь, что ты литовец». Вот только у Бруно тетки были, и они его не отпустили – вместе с ними уехал.

Тамара Вавилова (родилась в Красном Селе под Ленинградом, проживает в Калининграде):

- С нашими ребятами подружился один немецкий мальчик, немного старше меня, но помоложе моих братьев Николая и Владимира. Как его звали, уже не могу вспомнить, но он к нам в гости ходил. Так как мы знали, что немцы все время голодные ходят, мама каждый раз его подкармливала. Он, конечно, не отказывался. А в 1948 году, когда немцев начали выселять, мальчик этот не хотел уезжать. Приходим, а он на пороге у нас сидит. Накормили его, конечно, и начали думать, что делать. Папа как председатель какую-то поденную работу ему давал, чтобы у него хоть на еду что-то было. Когда вторую партию немцев начали собирать, он снова к нам прибежал и на пороге сел. Папа вздохнул только и снова его на работе оставил. Так повторялось еще пару раз. Думаю, папа хотел его оставить, потому что видел, что он с нашими ребятами дружит, но никак нельзя это было сделать. Во время последнего сбора он уже не пришел. Мы так о его судьбе больше и не знаем ничего.

О трагедиях

Валерий Гак (родился в Ставрополе, проживает в Калининграде):

- Несчастье произошло, когда отец вместе с шофером своей конторы и еще одним военным возвращался из Литвы. Это было 22 апреля, в день рождения Ленина. В командировку они поехали за семенной картошкой. На обратном пути в последней деревне перед мостом через Неман водитель остановился, чтобы сходить за папиросами. Папа остался в машине один. Только остальные ушли, как из лесочка выскочил 18-летний «зеленый братец» с автоматом. Выстрелил в отца, прыгнул за руль, а машина не завелась. Этого парня схватили, и позже над ним был суд в Вильнюсе, дали 25 лет лагерей. А вечером 22 апреля нам домой привезли два мешка картошки и папин труп.

Тамара Пустовая (родилась в деревне Федоровка Ординского района Пермской области, проживает в Калининграде):

- В трех или четырех соседних домах среди маленьких детей я одна девочка была. Остальные – мальчишки. Все эти ребята находили оружие и тайком складывали в подвале нашего дома. Мы все договорились никому об этом не говорить. Но один военный, который был отцом мальчишки из нашей компании, узнал об этом складе и все из подвала вытащил. Был большой разгон, и мне попало. Один из моих одноклассников руку после взрыва потерял, смертельные случаи тоже бывали.